Дети войны

Большинство из нас слышало правдивые истории о войне еще с детства. Тогда старшие члены семьи усаживали к себе на коленки, и начинали рассказ длиною в сотни загубленных жизней. Наверняка, вы тогда не понимали, почему они на самых интересных моментах замолкают и тихонько, так, чтобы вы не заметили, смахивают скупую слезу. Не понимали, но в груди сжимался невыплаканный комок.
Это теперь я знаю, что они, наши бабушки и дедушки, отцы и матери, до сих пор не вернулись с той страшной войны. Эти события преследует во снах даже тех, кто застал военное время ребенком. Своими воспоминаниями с нами поделился Александр Иванович Чумаченко.

Детство окончилось рано
Без предупреждения, криками и слезами вошла война в жизнь маленького шестилетнего Саши. В селе Охримовка, где он родился, началось тяжелое время испытаний и разрухи. Район, который имел богатую сельскохозяйственную историю и славился своей продукцией, подвергся угнетению со стороны оккупантов, а следом за немецкими фуражками пришел голод. Будто сама земля противилась тяжелой поступи вражеских солдатских сапог – ничего кроме кукурузы и картошки на земле толком не росло.
– В первый класс я пошел уже в военное время. Учителей не хватало – кто-то ушел на фронт, другие просто перестали приходить на занятия. Вскоре школу распустили из-за отсутствия педагогов, но как только учреждение начинало работать, меня, как и многих моих сверстников, отправляли на учебу. Ходить приходилось за три километра от дома, но детям в то время было все нипочем.
Помню, мама всегда давала с собой кусочек самодельного кукурузного хлеба, каждая крошка которого была ценнее золота. Но когда на переменках мы видели мальчишек постарше, которые ели настоящие бутерброды, с маслом, колбасой и, главное, на белом хлебе, со свойственной всем детям непосредственностью просили поделиться хотя бы маленьким краешком. Конечно, дети полицаев не только не делились, но и дразнили – если хочешь, чтобы в доме всегда была еда, пусть твой отец идет в полицию.
Семья Чумаченко питалась тем, что могли вырастить сами. У них было 40 соток земли, которые женщины засеивали кукурузой, подсолнухом и картофелем. С подворья угнали скот, оставив только одну корову. Впрочем, часть молока все равно приходилось сдавать в качестве дани.
– «Серые мундиры» отправлялись дальше, а поддерживать «новый порядок» на захваченной территории оставались вспомогательные части и немецкая военная полиция. Больно признаваться, но во время оккупации основной гнет мы испытывали как раз не от солдат противника, а от полицаев, своих же сограждан. Эти предатели получили власть и наживались на местных жителях – грабили дома, забирая еду и ценности, били женщин и детей. Нашей семье повезло, мы жили на маленькой улице на отшибе и полицаи к нам заходили нечасто – далеко. Правда, был случай, когда к нам в дом пришел немец. Мама перепугалась, схватила меня и покрепче прижала к себе, но он лишь на ломанном русском языке попросил еды – «матка, яйки… шпик…». Мы отдали то, что нашли, а он поблагодарил нас и положил взамен на стол два кусочка мыла. Перед уходом он погладил осмелевшего меня по голове и сказал, что его на родине ждут двое маленьких детей («майн цвай киндер»). Солдат ушел, а я тогда понял, в чем разница между фашистами и немцами.
Прежде, чем нас освободили, мы пробыли под властью оккупантов долгих полгода. Ночью спали под кроватью или на полу, обложенные подушками, чтобы в случае обстрела пули застряли в перьях. А если бы начали бомбить – ничего бы нас не спасло.
Одним днем прошла молва, что по селу дадут залп из «катюш», этой же ночью немцы внезапно ушли, а когда утром я выбежал во двор, по дороге уже шли войска Советской Армии.
Но из всех шинелей я выискивал лишь отцовскую…

Рядовой герой
– Самое страшное для нас было ожидание и неизвестность. Ходили слухи, что отец погиб, что где-то прячется и хуже, сдался в плен. Но когда захватчиков выгнали из наших краев, поздно вечером прибежал соседний паренек, подрабатывающий почтальоном. У него в руках был помятый конверт, отправленный год назад и прошедший путь от партизанского края в Москву, а затем к нам, подписанный незнакомым почерком. Мама заплакала от радости, когда мы вскрыли письмо и поняли, что оно от отца. Казалось, счастливее дня в моей жизни быть не могло. Отец жив и однажды вернется домой.
Из письма мы узнали историю нашего героя.
Иван Яковлевич Чумаченко – участник Финской войны. Еще в 1938 году он был мобилизован в армию, в Харьковский полк тяжелой артиллерии. Принимал участие в боевых действиях с первых дней Великой отечественной войны.
– Их отряд дислоцировали в Минский район, но когда отступали вместе с Советской Армией до Смоленска, отец попал в плен и был переправлен в концлагерь для военнопленных под Минском. Как и многие люди той закалки, он не сдавался ни на минуту – пытался бежать, но был пойман. Его избили и бросили обратно в лагерь, при этом предупредили, что если еще раз попробует сбежать – расстреляют. Тем не менее, отец повторно бежал с другом, на этот раз успешно. По дороге на запад им встретился отряд местных полицаев, которые предупредили о приближающихся немцах, это предупреждение помогло друзьям осуществить свой замысел. Они передвигались ночью, днем спали в укромных местах, подальше от населенных пунктов, чтобы из-за них под огонь не попали мирные люди.
Дойдя до Кореличского района, они несколько месяцев проработали батраками у члена компартии Западной Беларуси. Но после приказа об отправке всех трудоспособных мужчин на работы в Германию, вместе с двумя десятками человек сбежали в леса в ночь на 1 мая, где организовали «Первомайский» партизанский отряд. Лейтенанта Николая Николаевича Зарудного, друга отца, избрали командиром отряда, а самого Ивана Яковлевича – его заместителем, несмотря на то, что он был только рядовым.
Когда отряд увеличился в количестве, фашисты направили полицию на ликвидацию партизан. Именно «Первомайский» устроил засаду ликвидаторам и разгромил их. Во время боя был тяжело ранен командир, а мой отец, тоже раненный, принял командование на себя и благополучно увел отряд в лес. До июня 1944 года мой отец оставался командиром отряда.
В военное время партизаны зачастую придумывали себе другие фамилии, чтобы обезопасить семьи, поэтому письмо Ивана Яковлевича, для конспирации, подписывал летчик из Москвы, благодаря которому семья Чумаченко получила долгожданную весточку с фронта. По счастливому стечению обстоятельств, вскоре после получения письма, повзрослевшего Александра ждал другой сюрприз.
– После присоединения «Первомайского» к Советской Армии, командиру отряда дали отпуск, чтобы он смог побывать в семье.
Отец уже шел по улице нашей деревни в простой офицерской шинели, как его остановил старенький сосед в начале улицы. Он с любопытством спросил: «Покажи-ка, что там у тебя под шинелью, с чем идешь?» И тогда отец распахнул форменную одежду, и все увидели у него на груди орден Красного Знамени и партизанскую медаль первой степени. Для нашего села это были очень большие достижения, поэтому больше никто вопросов не задавал.
Когда он подошел к нашему дому, я играл с соседскими детьми у них во дворе, и обратил на него внимание, только когда хозяйка дома всплеснула руками: «Ты что, папку не узнаешь?» Словами не передать те эмоции, что я испытал в тот день. Отец обнял меня и целовал, целовал, целовал. Никогда не видел маму и бабушку такими счастливыми.
Уже после войны мы переехали в Кореличский район Гродненской области, где отец помогал восстанавливать экономику региона.
В то время жизни угасали как спички в чьих-то неловких руках. И, несмотря на благополучный исход, дети войны повзрослели слишком рано. Теперь, глядя им в глаза, можно увидеть ту нетленную надежду и истинную веру в мир, на которую только способен человек.